Евгений Корнеев: «За последние 20 лет книга освободилась от функции основного хранителя информации, перестала быть консервативной»
Книга — это вечный спутник человека, уверен графический дизайнер Евгений Корнеев. За тридцать лет практики основатель проектного бюро «Раздизайн» оформил десятки изданий, в том числе для ведущих культурных институций страны, и архитектурных журналов, среди которых «Проект Россия», «Проект international» и «Проект Классика». Увидеть результат этой работы можно на выставке «Раздизайн и Прототека», которая проходит в Центре Вознесенского до 24 марта. В интервью Design Mate Евгений рассказал, на чем основан его метод, как меняется книжный дизайн и как можно расширять его границы.
Евгений, вы начинали карьеру графического дизайнера в 1990-х годах. Какие ключевые изменения произошли в индустрии за это время?
В 90-х мы работали во всех областях графического дизайна — не было определенной специализации. Деятельнось в основном была связана с рекламой, книг оформлялось мало. Мне потребовалось около десяти лет, чтобы постепенно перейти от рекламы в сторону книжного дизайна. Сейчас дизайна и дизайнеров стало очень много: вся жизнь пропитана дизайном. Дизайнер теперь — это узкий специалист в какой-то одной области.
Как и когда вы придумали термин «раздизайн»? Какой смысл вкладывали в него изначально, и как он трансформировался со временем?
С начала 90-х годов в дизайне возникло направление, лидером которого стало известное голландское бюро Droog. Работы участников одноименного движения отличают, среди прочего, критический подход, остроумие, доступность и радость для обладателей. К числу представителей направления относятся, например, производитель сумок Freitag, дизайнер Константин Бойм и другие. Кроме этого, в начале своей работы я находился под сильным влиянием графического дизайнера Владимира Кричевского. В частнотси, он проповедовал, что необходимо уменьшать количество дизайна, редуцировать, демонстрировать рациональный, честный, демократичный, экономный подход.
Фото: Борис Бендиков. Предоставлено пресс-службой Центра Вознесенского
В тот момент мне нужен был осмысленный личный бренд, и из близких мне идей и влияний вокруг сложился метод. Его основой была редукция, отказ от наслоений дизайна, умозрительных и вполне материальных. Однако я не был последователен в его применении, быстро переключился на другие интересные задачи. Впрочем, о раздизайне вспоминал при каждом подходящем случае. Раздизайн — это наша мечта. В связи с выставкой мы вспомнили о нем: может быть, сотрем с него пыль и станем применять снова. А название за много лет прижилось — так же называется и наше проектного бюро.
Можно ли этот метод применить к другим областям дизайна? Как в таком случае он воплощается?
Обычно мы применяем раздизайн в графическом дизайне и оформлении книг. Он годится для оформления выставок, дизайна шрифта, одежды и мебели. Вещь, разработанная методом раздизайна, дарит новые впечатления, выглядит изобретательно, демонстрирует открытую конструкцию, обращается к культурной памяти, береет обладателя в соучастники.
Вы отмечаете, что в своей практике постоянно проверяете на прочность и расширяете рамки жанра книжного дизайна. Можете ли вы привести примеры, как именно?
К ответу на этот вопрос подойду со стороны типографии. Это достаточно консервативная индустрия: многие принципы и привычки работников типографии не изменились со времен немецкого первопечатника Гутенберга. В типографии сильны правила, традиции и ритуалы. Если что-то было задумано не по канону, такая работа не рассматривалась. Так было до недавнего времени. В такой ситуации довольно сложно было что-то менять, это была постоянная борьба и риски. Например, на уменьшение полей с 15 до 5 миллиметров ушло десять лет. На оставшиеся 5 уйдут еще десять. И мы в любой момент можем быть отброшены назад.
Хорошо, что книга предоставляет много возможностей для творческого полета.
Фото: Борис Бендиков. Предоставлено пресс-службой Центра Вознесенского
Ваш проект «Прототека» — это продолжение этого стремления?
За последние 20 лет в устройстве книги появилось больше нового, чем за предыдущие 2000. Книга освободилась от функции основного хранителя информации, перестала быть консервативной, начала бурно мутировать. Если это танец смерти, то он очень красивый. Потребовалось осознать этот процесс, сделать предсказуемым, понять его границы, вести учет — хотя бы для самих себя и наших студентов. Для этого была придумана библиотека прототипов — «Прототека». Да, это основной инструмент по расширению рамок профессии в области конструкции книги.
Фото: Борис Бендиков. Предоставлено пресс-службой Центра Вознесенского
Есть ли среди многочисленных проектов бюро особенный — книга, которая стала вашей любимой?
Конечно, среди оформленных нами книг есть, на наш взгляд, наиболее удачные. Самая любимая — «Александр Солженицын. Из-под глыб. Рукописи, документы, фотографии».
Помимо собственной практики, вы также занимаетесь преподавательской деятельностью. Чему вы стремитесь научить студентов в рамках магистерского профиля «Искусство книги»?
Задача курса — подготовить специалистов в области графического дизайна, которая называется editorial design, то есть редакционный дизайн. Проще говоря, мы даем студентам знания и навыки, необходимые при оформлении книг. Особенностью книжного дизайна является то, что он воспринимается во времени, его материал — это, как правило, очень большой объем информации, а основная дисциплина книжного дизайна — типографика. Мы учим работать с этими сущностями. Разработана программа, состоящая примерно на треть из профессиональной «муштры» и на две трети — из заданий, которые обучают студентов искать новые формы в нашем древнем искусстве и создавать новые впечатления для читателей.
Выставка «Раздизайн и Прототека». Предоставлено пресс-службой Центра Вознесенского
Курс задумывался прежде всего как лаборатория и носит экспериментальный характер.
На ваш взгляд, отношение ваших студентов к книгам как-то отличается от старшего поколения?
Конечно, как нормальные современные люди, мои дети читают тексты в основном с экрана. Но их библиотеки при перемещении требуют существенных усилий, они — самое тяжелое, что у них есть. Думаю, что они считают бумажные книги обузой. Молодые профессионалы в области книги, которые у нас учатся, относятся к книгам с энтузиазмом и интересом.
Вы говорили, что библиотека — это святое место, в которое нужно активно привлекать молодежь. Как это можно сделать?
Припоминаю, где я это сказал. Перед этим интервью мы несколько дней рассматривали шедевры Российской государственнорй библиотеки, проникся священным трепетом. Привлекать необязательно, пусть молодежь занимается тем, чем считает нужным. В библиотеке много сокровищ, и тот, кому это действительно нужно, сам к ним придет.
Книга относится к предметам, которые являются продолжением человеческого тела, таким как стакан или ботинок. Это вечные спутники человека. Но приятно думать о книге, как об уходящем искусстве, — это придает ей шарм.
Выставка «Раздизайн и Прототека». Предоставлено пресс-службой Центра Вознесенского
Каким, по вашему мнению, должен быть хороший дизайн книги?
Сама книга должна быть хороша по содержанию. В книге должна быть интересная, качественная типографика, хорошие графика и ритм, адекватные аудитории и вещественные параметры. Желательно, чтобы она была сработана методом раздизайна: была доступной, дарила новые впечатления, выглядела изобретательно, демонстровала открытую конструкцию, обращалась к культурной памяти, приглашала читателя к соучастию, заставляла задумываться, была катализатором правильных процессов и меняла общество к лучшему.
