Какими бывают архитектурные школы?
Куда пойти учиться на архитектора — ответ на этот вопрос не так прост, как кажется. Все зависит от того, каким архитектором вы хотите стать. Вместе с Александром Острогорским, преподавателем Архитектурной школы МАРШ и автором телеграм-канала words of architecture, погружаемся в историю архитектурного образования и узнаем, какими бывают архитекторы и где их таких учат.
Александр Острогорский преподаватель Архитектурной школы МАРШ
1. Школа-мастерская
Может показаться удивительным, но до 19 века заниматься проектированием и строительством зданий мог любой желающий. Передача опыта непосредственно от тех, кто его получил, следующим поколениям, подмастерьям — именно это было единственным образованием, которое можно было получить как в античности, так и в Средние века. Его качество зависело, следовательно, от того, что умел учитель. Витрувий описывает около десятка разных дисциплин, с которыми должен быть знаком архитектор, от геометрии до философии, но не дает адреса учебного заведения и не предлагает выслать диплом по почте всем, кто купил его книгу.
Средневековые артели зодчих позволяли перенимать опыт непосредственно в процессе работы. Поскольку главным достижением зодчего было строительство храма, то и архитекторы были особой кастой, закрытой, со своими тайнами и ритуалами — отсюда и мифологизированные образы вольных каменщиков. Здесь образование означало не только перенимать секреты ремесла, но и проходить инициацию, посвящение.
Сегодня учебных заведений такого рода в мире нет, конечно, но ауру сакральности часто можно уловить даже без специальных устройств в коридорах многих вузов. А многолетняя подготовка к экзаменам по рисунку и черчению, которые надо сдать для поступления во многие российские архитектурные учебные заведения — что это как не обряд инициации? Прошел — достоин быть архитектором, не прошел — иди в гражданские инженеры (о них ниже). С другой стороны, идея, что лучше всего наука идет одновременно с практикой, тоже не умерла.
В британских университетах есть специальные программы Architect Degree Apprenticeship, которые подразумевают, что студент одновременно работает. В России их назвали бы очно-заочными или вечерними, но тут схема сложнее: работодателем может быть только архитектурное бюро, которое согласно давать «подмастерью» задачи определенного калибра, а также оставлять ему время для учебы. Пример такой программы в London Metropolitan University, партнере МАРШ.
В Амстердамской академии архитектуры есть курсы магистратуры (архитектура, ландшафтная архитектура, урбанизм), которые предназначены для работающих студентов, и их программа специально адаптирована для тех, кто уже в профессии.
По всему миру распространены интернатуры (стажировки) для архитекторов. В России широко развивает интернатуру бюро Wowhaus. Иногда они предлагают интернам не просто работу, а специально придуманные небольшие проекты.
2. Школа изящных искусств
Освобождение архитекторов из-под пяты средневековых цехов произошло в эпоху Возрождения. Постепенно архитектура стала отдельной дисциплиной, чем-то средним между философией, искусством и инженерным искусством. Характерно, что заниматься архитектурой начинали люди самого разного происхождения: Брунеллески происходил из цеха ткачей и скульпторов, работавших с бронзой, Леон Баттиста Альберти окончил Болонский университет как юрист. Андреа Палладио в детстве отдали в ученики к каменотесу, и если бы в 30 лет на Палладио не обратил внимание философ-гуманист Джанджорджо Триссино, то мы бы никогда не увидели виллы Ротонда.
Но к 18 веку новая профессия уже оформилась. Были написаны теоретические трактаты, изучены памятники древности, построены новые здания. Для формулирования правил хорошего вкуса появились академии архитектуры, а при академиях — школы. Образцом, по которому развивались архитектурные школы во многих странах, стала французская Школа изящных искусств, Ecole des beaux arts. Основным методом обучения было повторение образцов: анализ и перечерчивание памятников, использование приемов из прошлого в учебном проекте и т.д. Так постигались базовые для этой архитектурной культуры ценности и нормы. Типичные задания для студентов включали в себя ясные указания не только по поводу функции здания (но не участка, это было неважно), но и о том, какое настроение должна вызывать архитектура, и даже какой ордер следует использовать. Школа изящных искусств проработала в таком режиме, успешно сопротивляясь всем поискам нового, до начала 1930-х гг. — только тогда в ней стали позволять студентам делать что-то более современное. А в революцию 1968 года школу реформировали, как и всю систему творческого образования во Франции.
Образование такого типа сегодня встретить почти так же трудно, как и романтическую средневековую артель мастеров. Но есть школы, в которых сохраняют приверженность к классической архитектуре.
Institute of Classical Architecture & Art (это не учебное заведение, а профессиональная ассоциация) предлагает самые разные образовательные программы, от кружка по рисованию классической архитектуры, до Summer Studio, четырехнедельного воркшопа с получением сертификата.
В Школе архитектуры и градостроительства в Католическом университете Америки (Вашингтон) классическую архитектуру предлагают как одну из специализаций в магистратуре.
Школа архитектуры университета Нотр-Дам.
В МАРХИ — проектные группы Михаила Белова и Петра Завадовского на кафедре Архитектуры жилых зданий, кафедра «Храмовое зодчество».
Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, факультет архитектуры.
3. Политехническая школа
Одновременно с оформлением программы преподавания Школы изящных искусств формировалась и другая идеология — под крышей параллельно образованного учреждения, Политехнической школы, École Polytechnique. Она была образована в 1794 году на базе Школы мостов и дорог, созданной Людовиком XV, и продолжала рациональные преобразования эпохи Просвещения. В школе учили инженеров по всем полезным для государства направлениям, включая и строительство. Идеологом архитектурной программы в школе был архитектор Жан Николь Луи Дюран, ученик великого утописта Этьена-Луи Булле.
Хотя его идеалом архитектуры тоже была классика, своих студентов он учил производить здания, опираясь не только на вкус, но и на метод, закладывая тем самым основы современного проектирования. Он отмечал, что совершенствование метода необходимо: зданий много и невозможно предложить для каждого уникальное решение. Если кругу архитекторов, который собрался около Школы изящных искусств, доставались все самые важные общественные здания, то выпускникам Политехнической школы предстояло построить объекты, приносящие ощутимую пользу обществу: мосты, рынки, вокзалы, тюрьмы, больницы. В школе больше внимания уделялось физике, математике, строительным технологиям. Подобные заведения появлялись по всему миру, например, в Российской империи — Училище гражданских инженеров в 1832 году.
В 19 веке, пока архитекторы совершенствовали глаз и вкус, гражданские инженеры учились использовать достижения в сфере технологий и материалов, включая главные — металлические конструкции и железобетон. Они построили здания, которые восхищали потом архитекторов-модернистов — с простыми формами и ясными функциями.
Наследниками этой идеологии сегодня являются не только все инженерно-строительные вузы, но и многие архитектурные факультеты, которые находятся в составе так называемых «технических университетов» континентальной Европы.
Department of Architecture, Technical University of Munich.
Department of Architecture, ETH Zurich.>/p>
А наследником российского Института гражданских инженеров стал Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет.
4. Баухаус и Вхутемас
Все изменилось в 20-х годах 20 века. Можно сказать, что современное архитектурное образование началось именно с этих двух школ, немецкой и советской. И дело не в том, как модернисты — архитекторы и дизайнеры — изменили вкусы внутри профессии и затем в культуре потребления. Изменилось отношение профессии к себе самой, и, следовательно, к образованию.
В Школе изящных искусств, которая раньше задавала тон всему архитектурному образованию в мире, считалось, что архитектор ориентируется на высокие образцы прошлого, а в остальном максимально эффективно выполняет задачу, поставленную клиентом. В Баухаусе и Вхутемасе вопрос был поставлен совершенно по-другому. Архитектор создает новый мир, эстетический, технологический и социальный. Он объединяет усилия и вбирает в себя знания всех остальных, наставляет и вдохновляет их на новые подвиги. Клиенту он объясняет, к каким целям ему следует стремиться. От инженера и строителя он требует новых материалов, конструкций, решения все более сложных задач.
Соответственно требовалось перестроить образование. От студентов надо требовать не усердия в изучении альбомов с чертежами Палладио и Виньолы, а смелости в выдвижении новых идей. Они не покорно следуют указаниям преподавателя, который чем старше, тем ближе к золотому веку архитектуры, а готовы пойти наперекор, поставить под сомнение его опыт и вкус. Ведь они моложе, и значит ближе к новым технологиям, новым задачам общества и т.д. Образование должно начинаться с раскрепощения студента и освобождения от эстетических догм прошлого, от клише, которые навязаны его собственным опытом — что такое стена или окно, зачем нужны лестница или крыша, когда уместно круглое, а когда квадратное.
Сегодня эти принципы лежат более или менее в основе образовательного процесса в большинстве школ, даже тех, в которых критикуется и этика, и эстетика модернизма. Не всякая школа при этом берет на себя задачу действительно сформулировать новые представления об архитектуре.
Но такие тоже есть:
SCI-Arc (Southern California Institute of Architecture) — школа, основанная архитектором Томом Мейном, в которой решительно погружаются в пучины новых технологий, крупных масштабов.
IAAC (Institute of Advanced Architecture of Catalonia) — расположенная в Барселоне школа предлагает студентам проектировать не столько здания, сколько новые технологии строительства, новые типы городской инфраструктуры.
Архитектурный факультет Университета прикладных искусств Вены — школа, в которой преподают такие люди, как пионер использования компьютера в проектировании Грег Линн и футурист Хани Рашид, и 15 лет подряд, до самой смерти, одну из трех студий возглавляла Заха Хадид.
Prototyping Future Cities — магистерская программа в Высшей школе урбанистики, которую спроектировал бывший главный архитектор Барселоны и один из основателей IAAC Винсенте Гуайярт.
5. МАРХИ
Московский архитектурный институт возник в 1933 году, сразу после того как вышло постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», согласно которому требовалось закрыть все творческие группировки периода авангарда и влиться в Союзы — писателей, художников, архитекторов. Эстетические и политические ориентиры нового учебного заведения были уже другими. Хотя среди преподавателей были и архитекторы-авангардисты, наступало время, в котором, как говорил Каро Алабян на первом съезде Союза архитекторов, «Каждое новое постановление партии и правительства о строительстве обогащает творческую мысль архитектора».Затем пришли другие времена, и после двух десятков лет использования всего лучшего в мировом архитектурном наследии наступил этап борьбы с излишествами. Советская архитектура переориентировалась на работу с типовыми проектами, плановым подходом к строительству, стандартизированными технологиями. Главной задачей образовательного процесса стала подготовка архитектора к тому, чтобы быть частью гигантского конвейера, в котором только иногда и только некоторым позволяется сделать что-то отличающееся — обком партии, музей Ленина, библиотеку, театр.
Одновременно в программу МАРХИ была встроена в качестве начального курса авангардная программа, разработанная Николаем Ладовским для ВХУТЕМАСа. С другой стороны, среди упражнений, особенно на начальных стадиях обучения, даже в 21 веке студентам предлагались отмывки (довольно трудоемкая техника создания изображений, вошедшая в архитектурную практику в 19 веке) архитектурных памятников и отрисовка элементов ордера — вполне в духе Школы изящных искусств.
Таким образом сложилась весьма мозаичная отечественная система преподавания архитектуры, которая, в той или иной степени, используется во всех архитектурных вузах страны. Как ни странно, такое можно наблюдать и во многих иностранных вузах: следы разных исторических эпох, напластования идеологий и методик, и как следствие, сильная зависимость от того, к какому преподавателю вы попадете. Обычно это самый крупный и самый старый архитектурный вуз страны — вот уж правда, положение обязывает. Многие из них когда-то переживали расцвет и были мировыми центрами архитектурной мысли, а потом отошли на второй план.
Universidad Politécnica de Madrid.
École Nationale Supérieure d'Architecture de Paris-Belleville.
6. Школа Архитектурной Ассоциации
Архитектурная ассоциация в Великобритании была создана в 1847 году и таким образом является чуть ли ни самой старой в стране профессиональной структурой. С самого начала она рассматривалась как альтернатива традиционному способу обучения архитектурному ремеслу — через работу в бюро, пробиваясь с самых низов. Создатели ассоциации начали собираться для того чтобы учиться друг у друга и не быть в полурабской зависимости от тех, кто занимал в профессии более высокое положение. Это был отчасти первый шаг к систематическому, профессиональному образованию. Но с другой стороны — истинно английский взгляд на вещи. Революционная для своего времени идея не произвела тогда большого эффекта.
В 70-х годах 20 века директором Школы архитектурной ассоциации стал Алвин Боярски, и вот ему-то удалось перевернуть представление об архитектурном образовании не только на острове, но и во всем мире. Архитектурная ассоциация смогла отстоять свою независимость и не стать частью официальной британской образовательной системы (кстати, лицензию, которая позволяет вручать обычные дипломы, школа получила только совсем недавно). Еще не улеглись революционные страсти 68-го года (которые в том числе привели к расформированию системы Школы изящных искусств во Франции).
Боярски тоже привнес в школу революционный дух, продолжая традиции 19 века: он заставил преподавателей соревноваться за студентов, а не наоборот. Он предложил систему небольших групп, так называемых юнитов, в каждой из которых был свой преподаватель, предлагавший свою программу работы на год — чаще всего и с философской, и с профессиональной точки зрения выдающуюся. Только в том случае если студентам нравилась программа, и они записывались в группу, преподаватель получал шанс реализовать свой замысел. Боярски приглашал в школу практикующих архитекторов, художников, теоретиков, создав в ней интеллектуально и эмоционально насыщенную атмосферу. Соревноваться за внимание студентов хотелось не ради денег или тщеславия — каждая группа рассматривалась как эксперимент, проверка гипотезы о том, какой может быть архитектура. Не случайно среди преподавателей школы были Рем Колхас, Заха Хадид, Патрик Шумахер, Даниэль Либескинд.
Бунтарский дух 70-х, может быть, и не распространился так далеко за пределы школы, а вот отношение к системе студий стало нормой почти во всех архитектурных школах в Великобритании, США и далее — почти по всему миру. Студенты идут к преподавателю не только чтобы перенять опыт мастера, но и чтобы вместе с ним исследовать какую-то тему. В этих школах образование — не процесс инициации, не воспитание вкуса и не натаскивание на решение задач (хотя не без этого всего) — а совместный поиск идей. А из всего множества идей складывается идеология школы, ее особый образ, который отличает эту школу от всех прочих.
Примеров можно было бы привести много, начиная с самой Школы архитектурной ассоциации.
Школа архитектуры Колумбийского университета, в которой преподают и наши российские архитекторы Ольга Алексакова и Юлия Бурдова (Buromoscow).
Московская архитектурная школа МАРШ.
Харьковская школа архитектуры.
На обложке дипломный проект Анны Немцовой «Музыкальный центр Кода» (студия «Новгород», МАРШ).
