Граффити – искусство или вандализм?
В рамках темы месяца «Уличная культура и стрит-арт» приглашенный редактор Design Mate Александр Мущенко размышляет об истории и природе граффити, его ценности, как искусства, и о том, как относиться к граффити в современном мире.
Александр Мущенко Продакшн-директор Музея стрит-арта в Санкт-Петербурге#AlexanderMushchenko
На этот вопрос можно дать простой ответ. Граффити может быть вандализмом. И искусством тоже. Является оно вандализмом или нет зависит лишь от того, где и с какой целью оно создано. То, что этот вопрос возникает, говорит об отсутствии сформировавшегося отношения к феномену граффити и о широком интересе к нему как со стороны обывателя, так и со стороны участников профессионального сообщества.
Но самое главное здесь отнюдь не соотношение искусства и вандализма. Вопрос скорее в том, является ли граффити искусством, что это такое и как к нему относиться в условиях современного мира. В эпоху постмодернизма искусством может быть все, что угодно. Фактически, на вопрос о причастности граффити к искусству необходимо ответить каждому из нас. Только для того, чтобы ответ был объективен, необходимо знать, что такое граффити, какое место оно занимает в современной культуре и какова история его происхождения.
В первую очередь, отметим, что термин «граффити» рассматривается в двух смыслах – в широком и узком. В широком смысле – от итальянского graffito («царапать») – это изображения или надписи, выцарапанные, написанные или нарисованные краской или чернилами на стенах и других поверхностях. Данный термин известен достаточно давно и в данном контексте применяется преимущественно в среде историков. В узком смысле граффити — это субкультурное явление, ставшее значимой частью уличного искусства. В его основе лежит написание собственного имени или названия команды в как можно большем количестве мест. Чем в более опасном месте находится так называемый «кусок» (произведение), чем больше его тираж. Чем уникальнее стиль художника, тем больше степень уважения, которую он получит внутри сообщества.
Очень часто к граффити причисляют объекты стрит-арта, мурализма.
Это неправильно, потому что самая важная составляющая граффити — это шрифт. Чем он узнаваемее и сложнее, тем лучше. Еще одни отличие граффити от стрит-арта в том, что представители этого направления создают свои работы преимущественно для граффити-райтеров – им не важна оценка их произведения рядовым зрителем и случайным прохожим. Важен респект внутри закрытого комьюнити. А стрит-арт наоборот «работает» на обычного зрителя, взаимодействует с горожанами, городом, его архитектурой. Одним словом, с городской средой. Соответственно, сегодня мы рассматриваем граффити в более узком понимании субкультурного явления.
Исторически феномен граффити связан с Нью-Йорком. В конце 60-х-начале 70-х годов в городе сложилась нестабильная социальная атмосфера. Причин этому несколько: полным ходом идут процессы, связанные с джентрификацией (переселением населения из центральных районов в социальные районы, ставшие гетто на окраинах города), активизацией преступных групп и националистических организаций. Активные общественные изменения, вызванные в том числе нестабильной экономической ситуацией, накаляют обстановку в городе. В этом контексте будет уместно упомянуть о том, что появлению субкультуры граффити способствовало наличие криминальных надписей, которые выполняли чисто информативную функцию: они сообщали о занятости района той или иной бандой. Стены становились инструментом коммуникации в рамках криминального сообщества. Таким образом, последовавшее появление субкультурного граффити в Нью-Йорке во многом навеяно криминальной эстетикой.
Фактически, временем появления граффити принято считать 1971 год. В этот год на первой полосе The New York Times выходит знаменитое интервью под заголовком «Taki 183 Заводит друзей по переписке», в котором было впервые представлено новое молодежное явление – граффити, и в частности история Тaki из 183 района, который в течение долгого времени писал свое имя по всему Нью-Йорку. Данная публикация повлекла за собой появление множества подражателей, движение начало развиваться в геометрической прогрессии и в последующие 10 лет (в том числе благодаря подъему хип-хоп культуры) превратилось в настоящую субкультуру со своими правилами, понятиями и традициями.
Безусловно, с точки зрения обывателя эта культура (или скорее, контркультура) враждебна городскому порядку.
Она вторгается в частное и государственное владение, отрицает право собственности и установленные нормы морали. Но зная предпосылки появления граффити и социальную обстановку того времени, мы можем прийти к заключению, что этот феномен фактически является коммуникационным каналом как между участниками сообщества, так и с окружающим миром. Надписи на стенах, являющиеся именами (никнеймами) художников, говорят о существовании этих людей. Надписи, сделанные на поездах, становятся посланием благополучному центру из гетто и символом зачастую бессознательной борьбы против классового неравенства: «Смотрите, мы есть, хотя вы нас не видите». В условиях развития городов, как системы управления гигантскими массами людей, подобного рода действия можно трактовать, как борьбу индивида за городское пространство, подчиненное четким, не поддающимся сомнению правилам.
В данном контексте интересны мысли французского философа Ги Дебора, который писал о том, что урбанизм является новым эффективным средством для сохранения классовой структуры власти. Поэтому выход индивида в городское пространство с деструктивными посланиями во многом связан с изменением статуса города во второй половине XX века. Феномен нью-йоркского граффити – лишь один из примеров такой борьбы. Но нужно понимать, что схожие процессы происходили во Франции конца 60-х годов, когда во время студенческих выступлений, известных как Красный май, одним из основных инструментов коммуникации выступали художественные практики, осуществляемые в городском пространстве. Также интересен пример Берлина, в котором стена стала символом противоборства двух политических систем и местом для проявления жителями своего отношения к тем или иным политическим и социальным процессам. Таким образом, обладая необходимой информацией, мы можем сформировать собственное отношение к граффити. Причем эти мнения могут быть и позитивными (если рассматривать граффити в контексте борьбы молодежи за городское пространство) и негативными (если рассматривать граффити в контексте порчи имущества — вандализма).
Теперь что касается вандализма и граффити. В общественном мнении эти два понятия чаще всего синонимичны. Однако это не совсем справедливо, т.к. граффити далеко не всегда является вандализмом. С правовой точки зрения «вандализм это осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах». С первого взгляда может показаться, что к данному толкованию можно отнести любое граффити. Однако объективная сторона преступления выражается в действиях, оскорбляющих общественную нравственность. И такими действиями могут быть нанесения непристойных рисунков, оскорбительных текстов, бесцельной порчи имущества, порчи исторических памятников и т.п. Таким образом, отнести граффити к вандализму с точки зрения законодателей можно в строго определенных случаях, например, надписи на общественном транспорте, надписи на исторических памятниках.
Что касается значения слова вандализм в культурной сфере, чаще всего его понимают как одну из форм деструктивного поведения человека, в ходе которого уничтожаются или оскверняются предметы искусства, культуры. Как и в случае с правовой оценкой вандализма, это определение делает акцент на умышленной порче объектов, обладающих высокой культурной и исторической ценностью. Как мы видим, феномен граффити нельзя отнести к вандализму и поставить между ними знак равенства. Поэтому рекомендуем разделять эти два термина и использовать их в правильном месте и в нужный момент.
Интересно и то, что уличная реклама воспринимается нами как нечто естественное, но часто наносит гораздо больший ущерб чем граффити и при этом не считается вандализмом.
Это немного странно, потому что фактически граффити является саморекламой и визуально в городской среде очень часто считывается как рекламная вывеска. Быть может, просто еще не прошло достаточно времени для того, чтобы мы привыкли к этому новому явлению и перестали завышать его общественную опасность? Тут есть над чем подумать.
И последнее. Граффити стало своеобразным мостом, по которому в город вышли уличные художники, отдалившиеся от субкультурной составляющей граффити, увидевшие интерес в работе с городским пространством. И эти художники, работающие с городской архитектурой, с актуальными темами, визуально вписывающие свои произведения оказали очень большое влияние на глобальную культуры. Некоторые города фактически стали музеями под открытым небом, эти работы стали визитными карточками городов, они легитимны, а их художники популярны и востребованы. Граффити, образно говоря, плохой парень, старший брат стрит-арта, без которого бы младший не смог найти дорогу в городском пространстве. И уже только за это можно относиться к этому проявлению молодежной культуры более снисходительно. К тому же, очень часто мы забываем, что граффити-райтеры, что бы нарисовать свою работу, идут на очень большой риск, берут на себя ответственность, которая гораздо выше нанесенного ущерба.
Но так ли велика общественная опасность от действий, связанных с нанесение рисунков на поверхности городского пространства? Этот и другие вопросы, связанные с историей развития уличного искусства отражены в книге лауреата премии Сергея Курёхина Игоря Поносова «Искусство и город».
Видя очередное произведение на стенах свежевыкрашенного дома, мы не знаем, как к нему отнестись: какие критерии оценки использовать, нравственные, эстетические или правовые?
