Из России с любовью: как дизайнер из Сибири развивает берестяной промысел в Германии

В декабре в Берлине состоялась ежегодная ярмарка прикладного искусства и дизайна Modern Craft. На афишах, развешанных по всему городу, – берестяной «Светоч», светильник, сделанный руками российского предметного дизайнера, проживающего в Германии, Анастасии Кощеевой. Мы встретились с Анастасией в ее мастерской в Берлине и поговорили о том, как ей удается заниматься возрождением древнего русского промысла вдали от родины, и о том, как относятся к бересте немцы.

Расскажите, как так вышло, что работать с берестой вы стали в Берлине.

Все началось с двух берестяных туесов, которые я привезла с собой в Германию. В один я положила печенье, а в другой – орехи. Поставила их в дальний угол и забыла почти на два года. Когда открыла их снова, была поражена, насколько мои продукты хорошо сохранились, и впервые заинтересовалась свойствами бересты. Тогда я училась в Постдаме и в рамках магистерской работы начала исследовать развитие и упадок берестяного промысла, стала разбираться, почему изделия из бересты утратили свой утилитарный характер и остались только на прилавках сувенирных лавок.

Получается, все началось с материала?

Да, я брала кусок бересты в руки, вертела его и видела в нем огромный потенциал для работы. Только представьте: раньше береста, по сути, заменяла людям, с одной стороны, пластик, а с другой, – кожу: из нее делали практически все. Но сейчас берестой даже у меня на родине в Иркутске почти не занимаются. Еще остались старые мастера, но замены им нет, и когда они уйдут, это знание будет окончательно утрачено. Поэтому у меня и появилась идея попытаться продолжить развитие берестяного промысла, вернуть изделиям из бересты утилитарный характер и постараться уйти от восприятия таких предметов исключительно как реквизита.

Светильник SVETOCH

Светильник SVETOCH

Светильник SVETOCH

Неужели больше никто из дизайнеров не работает с берестой?

Если честно, сейчас, может, кто-то и работает, я не знаю. Но когда четыре года назад я начинала заниматься берестой и делала рисеч дизайнеров, которое работают с этим материалом, то нашла только одну девушку в Скандинавии. Она занимается текстилем, но делает не функциональные вещи, а скорее арт-объекты.

Найти производство было сложно?

Да, перепробовали немало, но в каждом меня что-то не устраивало. В этом году мы организовали совместное производство с Ивановской мебельной фабрикой – светильники и табуреты мы делаем именно там. По сути, мы открыли свой собственный цех по работе с берестой: нашли заинтересованных людей, которые никогда раньше с берестой не работали, обучали их с нуля. Я сама ездила на производство, рассказывала то, что знаю, показывала традиционные замки, техники плетения. Им так понравилось, что теперь они – сейчас в берестяном цехе на полную ставку работают четыре человека – ничем другим заниматься не хотят.

Береста вообще сложный материал в работе?

Довольно сложный. Например, снятие белого поверхностного слоя – это очень трудоемкий процесс. Поэтому при создании традиционных изделий из бересты его не снимали, а прятали: делали два слоя внутренней, желтой, стороной наружу, и получался туес одинаковый и внутри, и снаружи. Для меня же вся красота бересты проявляется, когда снимаешь белый слой. Каждый такой пласт отличается цветом – от белого до розового – и текстурой. Кроме того, это позволяет мне использовать для каждого изделия только один слой бересты вместо двух. Есть и еще одна трудность: бересту очень сложно обрабатывать в плоском виде – она так и норовит вывернуться. А когда береста заворачивается, она начинает ссыхаться, поэтому условия хранения – это залог успеха.

Анастасия Кощеева снимает с бересты верхний слой.

Получается, вы сами работаете в Германии, а производство у вас в России. Обычно бывает наоборот.

На самом деле, для меня гораздо проще было бы организовать производство в Германии, но я воспринимаю свою работу не просто как бизнес-проект, он важен для меня и в плане идеологии. Мне много раз говорили: «Зачем ты бьешься головой о стену, возьми себе подмастерьев, обучи их и работай с ними в Берлине». Но я бы ни в коем случае не хотела перевозить производство сюда. Для меня очень важно поддерживать наших ремесленников и производить свои продукты в России. Это, если хотите, принципиальный момент, но будь у меня выбор, я бы, наверное, открыла студию в России…

Почему?

Сфера предметного дизайна в России – это непаханное поле. В Европе, напротив, рынок перенасыщен, и удивить кого-то сложно. При этом я вижу в российском дизайне большой потенциал, вижу спрос на него: даже в немецкой газете недавно наткнулась на статью о российских предметных дизайнерах. Я недавно ездила на выставку в Стокгольм вместе с Татьяной Кудрявцевой – она курирует проект IZBA project – и видела одну реакцию у всех: «В России что, есть промышленный дизайн?».

Мне кажется, сейчас то самое время, когда российский предметный дизайн может громко заявить о себе.

В мастерской Анастасии Кощеевой

В мастерской Анастасии Кощеевой

В мастерской Анастасии Кощеевой

В мастерской Анастасии Кощеевой

Как думаете, почему это время настало только сейчас?

Думаю, это связано, в первую очередь, с отсутствием производства. Ведь если в той же Италии производством мебели занимаются поколения мастеров, то у нас таких производителей можно пересчитать по пальцам. Сейчас, к счастью, многие российские дизайнеры возвращаются к истокам, начинают сотрудничество с фабриками. Мне, например, очень нравятся светильники, получившиеся в ходе совместной работы дизайнера Катерины Копытиной и фабрики «Гусевской хрусталь».

Играет ли роль в развитии российского дизайна обращение дизайнеров к истокам, их попытка «осовременить» традиционные промыслы?

Уверена, что да. Скажем, когда я рассказываю на выставках о своих объектах, о том, почему в принципе начала заниматься берестой, интерес к продукту повышается. Это легко понять, ведь когда за вещью что-то стоит, она приобретает большую ценность. Это не бездушный пластик, которому придали форму с помощью термообработки, это вещь с историей.

Как вообще немцы реагируют на предметы из бересты? Они знают, что это такое?

О, это довольно забавно. Немцы, как правило, не знакомы с этим материалом и обычно сначала принимают бересту за кожу, на которой я просто напечатала узор. Потом я начинаю рассказывать про берестяной промысел в России, про его историю, про сам материал. Удивление сменяется интересом, людей начинает привлекать не только эстетическая составляющая бересты, но и ее функциональные свойства, то, сколько всего она может предложить помимо приятного внешнего вида.

Емкость для хранения TUESA

Емкости для хранения TUESA

Емкости для хранения TUESA

Берестяное кресло с подставкой для ног SIBIRJAK

Табурет TABURET

В России ваши изделия из бересты тоже представлены, верно?

Да, правда, в совсем небольшом объеме. В 2017 году планируем наверстать.

В чем еще вы видите дальнейшее развитие марки?

В планах у меня увеличение объемов производства. Сейчас мы делаем всего около тысячи туесов в год, но в будущем году планируем увеличить эту цифру в три раза. Кроме того, планируем расширять линейку продуктов, скоро, например, появятся берестяные хлебницы. Ну а в глобальном смысле – превратиться в берестяного магната (смеется), берестяную фабрику. Этот процесс у нас уже запущен совместно с Ивановской мебельной фабрикой.