Паблик-арт в городском пространстве: разные точки зрения

Как паблик-арт коммуницирует с городским пространством, помогает ли он решить насущные проблемы, изменилось ли отношение людей и гос.структур к современному искусству за последнее время? На эти вопросы отвечают организатор, кураторы и художники фестиваля паблик-арта ЧӦ.

Спикеры

• Никита Харисов креативный директор компании «Атомстройкомплекс», организатор фестиваля паблик-арта ЧӦ
• Андрей Люблинский художник, автор паблик-арт проектов, куратор фестиваля паблик-арта ЧӦ
• Константин Рахманов руководитель международного фестиваля STENOGRAFFIA и куратор фестиваля паблик-арта ЧӦ
• Роман Ермаков художник, скульптор

Как паблик-арт коммуницирует с городским пространством, удается ли трансформировать его? Если да, каким образом?

Никита Харисов: Городская среда состоит не только из констант: архитектуры, благоустройства и городского дизайн-кода или его отсутствия. Осознавать пространство города можно благодаря людям, событиям или социокультурным явлениям. К этому относится и паблик-арт, который, как явление, появляющееся на фоне основных констант, не может не коммуницировать с городской средой, а, следовательно, трансформирует город и его восприятие.
Другое дело, что паблик-арт проявляет себя по-разному: он может продолжать историю, которую среда и контекст рассказывают; а может ей противостоять и выступать на контрасте – тогда сам город начинает восприниматься по-другому.
Например, арт-объект «медведь Гриша» Андрея Бартенева, по моему мнению, визуально продолжает архитектуру Ельцин Центра. «Эль Небоскреб» Романа Ермакова, наоборот, выделяется на общем фоне, создавая противоречивые впечатления. Серия работ Андрея Люблинского «ХПО» рассказывает нам свою историю, создает особое восприятие пространства за счет локаций: картинка города собирается, как пазл.

«Медведь Гриша», Андрей Бартенев

«Эль Небоскреб», Роман Ермаков

«ХПО», Андрей Люблинский

Андрей Люблинский: Паблик-арт коммуницирует с окружающей средой в основном точечно. Это связано, в первую очередь, с размерами самих объектов. На размер, кроме художественного замысла, влияет и бюджет. Соответственно, чем больше объект – тем сильнее он меняет пространство вокруг себя, нередко становясь доминантой, своеобразной точкой притяжения. Яркий тому пример – многочисленные инсталляции Флорентина Хоффмана, голландского художника. Все помнят его гигантского надувного жёлтого утёнка и другие не менее эффектные работы.

Инсталляция Флорентина Хоффмана

Андрей Люблинский: Кстати, Хоффман тоже был приглашён участвовать в фестивале ЧӦ (куратором которого я являюсь), но, к сожалению, он не смог принять приглашение, сославшись на жёсткий график. Надеюсь, его удастся привезти в следующий раз.

Константин Рахманов: В России очень маленький опыт создания паблик-арт проектов. Но, тем не менее, я думаю, паблик-арт должен и может быть разным:

• функциональным (создавать для жителей города комфорт и уют);
• декоративным (быть акцентом в городской среде и просто быть);
• красивым (украшать то место, где он расположен);
• говорящим (поднимать острые вопросы здесь и сейчас).

Паблик-арт, Роман Ермаков

Константин Рахманов: Работа художника должна быть уместной в пространстве, рассказывать историю места или создавать для него новую ценность. В качестве примера можно привести большую железную «Тёрку», которую мы поставили в центре Екатеринбурга в 2013 году по инициативе телеканала ЕТВ. Она стала местом встреч, где люди «перетирают» (обсуждают) вопросы, и городским ориентиром. На вопрос «где встретимся?» часто можно услышать «а давай у Тёрки». Так, объект трансформировал пространство.

«Тёрка» в центре Екатеринбурга

Роман Ермаков: В рамках фестиваля ЧӦ таких задач не стояло. Художникам была дана только тема «Крепко стоять на ногах», для которой я подобрал скульптуру из своего проекта «Танцующая ось пятого измерения». Работа с контекстом требует совершенно других временных рамок, начальных установок и бюджетов.

«Эль Небоскреб» из серии «Танцующая ось пятого измерения», Роман Ермаков

Роман Ермаков: Такой опыт у меня тоже есть. Это так называемое соучастное проектирование, когда жители приглашаются для совместной работы над дизайн-проектом городской среды. Для этого необходима команда специалистов, а также инициативная группа местных жителей, поддержка городских структур и достаточное количество времени для изучения всех вопросов. Как пример, проект сквера с детской и спортивной площадками в Выксе, реализованный в рамках фестиваля «Арт-Овраг» в 2018 году совместно с архитектурным бюро «Дружба» и специалистами из команд «Город Друг» и «Кони на балконе». Меня пригласили придумать центральный интерактивный арт-объект, который бы задал дизайн-код для всего проекта. Мы плотно работали с детьми и учитывали их пожелания. Работа над проектом от знакомства с жителями до реализации заняла два года.

Сквер в Выксе

Часто художники с помощью арт-объектов говорят о насущных проблемах современности (экологических, социальных, политических). Можно ли с помощью паблик-арта не только поднять, но и попытаться их решить (повлиять на решение, ускорить)?

Никита Харисов: Если мы говорим о паблик-арте в целом, то, конечно, можно. У нас в Екатеринбурге есть даже прекрасный кейс от агентства «Восход». С помощью паблик-арта на проблемы можно указать по-разному: провокационно-категорично или с помощью социально-полезных арт-объектов. Но, как мне кажется, намного лучше, когда паблик-арт, привлекая внимание к проблеме, мотивирует жителей самих проявлять инициативу.

Андрей Люблинский: Паблик-арт – искусство в общественных пространствах, вступающее в коммуникацию с неподготовленным зрителем. Инсталляции зачастую вызывают бурю эмоций – от позитивных до самых отрицательных, что приводит к закономерному интересу со стороны СМИ и блогеров. В результате явление приобретает медийность и может стать реальным инструментом для решения тех или иных задач.

Константин Рахманов: Не уверен, что паблик-арт объект может решить какие-то проблемы современности, но обратить на них внимание, конечно, может. Вопрос в том, насколько этот проект будет удачным, как он будет разговаривать со зрителем. Сейчас многое решает медиа как основной канал коммуникации. Мы же стараемся горожанам транслировать осознанное отношение к своему городу, месту, где ты живешь.

Роман Ермаков: Все зависит от художника и его творческих ориентиров. Одного вдохновляют размышления о насущных вопросах современности и желание найти на них ответы. Другого художника на поиск визуального разнообразия провоцирует работа с личным подсознанием или романтическое убеждение о всемирном единении через красоту и гармонию. Я именно такой художник.

Паблик-арт, Роман Ермаков

Повлиял ли паблик-арт на подъем уличной культуры в России? В целом, что означает подъем уличной культуры для граждан, городов, страны? Преимущества, перспективы.

Никита Харисов: Уличная культура – это культура, исходящая от человека. Культура, которая сама диктует правила и говорит о том, о чем хотят говорить люди.
Мы знаем, что многие культурные явления берут свое начало с улиц. Возможно, не паблик-арт повлиял на подъем уличной культуры, а наоборот. Люди нашли еще один канал и способ выражения своих мыслей – и это дало толчок развитию паблик-арта. Но чем больше паблик-арт развивается, тем больше в нем, как и в любом другом культурном явлении, канонов, правил, рамок, «уровней». Это делает его оторванным от истоков. Важно не потерять связь. Важно, чтобы паблик-арт работал с городским контекстом в плане истории и архитектуры и оставался актуальным.

«Медведь Гриша», Андрей Бартенев

Андрей Люблинский: Безусловно, такое влияние прослеживается. Мне кажется, что уличное искусство сейчас в целом на подъёме. Всё больше людей обращают внимание на это явление. Оно скорее вызывает интерес, чем полное отторжение, как это было совсем недавно. Многочисленные фестивали постепенно меняют имидж стрит-арта с негативного на приемлемый. Если говорить непосредственно о паблик-арте, он привлекает тем, что это временные инсталляции, которые устанавливаются, как правило, на непродолжительный срок, что гораздо меньше «нервирует» публику, в отличие, например, от большого количества откровенно неудачных памятников, поставленных в постсоветское время.
Есть и обратная сторона медали – города захватывает откровенный вандализм в виде бесконечных тэгов и скучных рисунков на стенах. Я живу в Петербурге и мне неприятно видеть изрисованный гранит набережных и испорченные рисунками только что отреставрированные исторические здания. Идея увеличения штрафов за несанкционированное рисование на стенах мне кажется очень привлекательной, благодаря этому отсеется большое количество «левых» людей, останутся только отчаянные адепты уличного искусства, готовые дорого заплатить за своё увлечение.

Константин Рахманов: Сейчас в России очень популярен жанр художественной росписи фасадов (мурализм). Такие проекты создают культурный диалог между художниками, жителями города, чиновниками и бизнесом. И это замечательно. За последний год я увидел запрос не только на яркие рисунки на фасадах зданий, но и на новые формы, которые отражаются в инсталляциях и скульптурах. Это мы и называем паблик-артом. Как раз про это фестиваль ЧӦ. Люди в городах начинают изучать искусство в общественных пространствах и экспериментировать. Думаю, что в ближайшие несколько лет эксперименты породят новых авторов, интересные проекты, ошибки и дискуссии. Все это поднимает уровень насмотренности и знаний.

Роман Ермаков: В России уличная культура начала развиваться и обращать на себя внимание благодаря молодому поколению граффити-художников и муралистов, которым легче работать в регионах, чем в Москве. Казалось бы, столица со своей эклектичной культурой может и должна позволять городской среде развиваться созвучно общемировым тенденциям по включению искусства в общественные пространства. Но, к сожалению, например, в рамках программы «Моя улица» в городе не появилось больше современных скульптур или муралов. А законы, регулирующие такие инициативы, только усложнились. Поэтому говорить о подъеме паблик-арта в России еще рано. Мы в самом начале пути, когда появляется первый интерес к этому направлению. Если городскими властями этот интерес будет поддержан, то можно говорить о перспективах. Но прежде городским активистам вместе со специалистами необходимо позаботиться о решении многих актуальных и повседневных проблем городской среды, чтобы потом не требовать этого от художников, у которых все-таки другие задачи.

Паблик-арт, Андрей Люблинский

Изменилось ли отношение людей/государственных структур (разрешение на создание арт-объектов) к паблик-арту и современному искусству в целом за последние 5-7 лет?

Никита Харисов: Если говорить про отношение бизнеса к паблик-арту, то 5-7 лет назад проведение паблик-арт фестиваля частной компанией было бы, наверное, невозможно. Сейчас бизнес понимает, что необходимо вкладываться не только в развитие городской среды и инфраструктуры, но и в людей, давать им что-то новое. Благодаря этому они сами захотят изменить свою жизнь к лучшему и выступить с инициативами.
Конечно, в первый фестиваль мы столкнулись с непониманием со стороны потенциальных партнеров и собственников территорий. Но компания «Атомстройкомплекс» всегда была новатором и не намерена останавливаться.

Андрей Люблинский: Да, абсолютно точно – отношение постепенно меняется. Свидетельство этому очереди в музеи, популярность у молодёжи событий, связанных с contemporary art, появление новых молодых коллекционеров. Что касается взаимоотношений с государственными органами, каких-то видимых изменений не наблюдается. Я не помню такой ситуации, чтобы мне не разрешили разместить какую-либо инсталляцию в городской и не только среде. Да, процесс согласования не быстрый. Могут не утвердить какую-то локацию и предложить другую, но в целом почти всегда идут навстречу.

Константин Рахманов: Мне сложно найти комплексные кейсы паблик-арта в России. Есть крошечные инициативы в некоторых городах, но их недостаточно, чтобы утверждать, что паблик-арт в России находится на хорошем уровне. Да, у нас есть художники, которые работают в этом жанре, но их можно пересчитать по пальцам одной руки. Я бы хотел посмотреть, что будет в ближайшие 5-7 лет. Могу сказать точно, появятся новые авторы, будут проводиться дискуссии, будет формироваться сообщество. Все еще впереди.

Роман Ермаков: Конечно, прогресс заметен. Но он произошел во многом только в мегаполисах, жители которых стали больше путешествовать и видеть, как органично существует современное искусство в разных городах мира, где для этого разработаны специальные программы и выделено достаточное финансирование.
Городские структуры пока не сильно продвинулись в этом вопросе. Разрешение на установку объекта должно пройти комиссию, у которой свои интересы. Если объект не капитальный, то разрешение на строительство фундамента получить очень сложно. А без этого многие проекты реализовать невозможно.

Паблик-арт, Андрей Люблинский

Роман Ермаков: Но, несмотря на все сложности, с помощью фестивалей и личных инициатив можно вести диалог с населением и городскими властями о необходимости появления в городах как общественных пространств, отвечающих актуальным запросам, так и современной городской скульптуры.