Предметный дизайнер в России: как найти себя и куда развиваться

Как сегодня выглядит российский рынок предметного дизайна? Можно ли побороть централизацию отрасли в Москве? Где и как искать баланс между реализацией идеи и заработком? Эти и другие вопросы обсудили практикующие профессионалы на дискуссии, которая состоялась в Британской высшей школе дизайна. Публикуем конспект беседы с яркими тезисами спикеров.

Спикеры

• Анна Борхес редакционный директор Design Mate

• Иван Басов куратор курса «Дизайн мебели» в БВШД

• Елена Соловьевадизайнер интерьеров

• Егор Бондаренко архитектор и основатель студии Polli Products

• Алексей Березняк художник и скульптор

• Елена Бабкина куратор программы «Дизайн интерьеров» в БВШД

• Алиса Бурмистрова арт- и дизайн-продюсер

Карьерные пути предметного дизайнера

Иван Басов: Есть несколько возможных путей для развития себя в направлениях предметного дизайна и дизайна мебели. Можно выделить три основных: развитие и построение личного бренда, имени; развитие своей компании, производства; работа внутри компаний, бюро, проектов, команд.

Алексей Березняк: В отличие от остального мира, у нас нет такой практики, чтобы человек получил профессию в предметном дизайне и нашел здесь же, внутри, фабрику, которая бы его дизайн реализовала. Поэтому, на мой взгляд, у предметного дизайна в России сформировалась такая особенность: мы очень локальны. Художник или дизайнер завязан сам на себя. У него, как я вижу, два пути: организовывать свое производство, что требует труда и ресурсов. Либо искать производство, где его работу примут.

Егор Бондаренко: Если смотреть на позитивные тренды, мы увидим: глобальный рынок сужается, локальный рынок растет. Сейчас страны во всем мире делают ставку на устойчивый дизайн. В нем самая интересная часть — это логистика. Если сырье и производство находятся в разных странах, одна только логистика составит несколько стоимостей условного предмета. В этом контексте многие предметные дизайнеры сейчас могут стать пионерами на локальном рынке. У нас есть свое звучание, свой язык. Сейчас самое время создавать аутентичный локальный дизайн, начать с гаражного производства и масштабироваться. Сначала насыщать локальный рынок, а затем переходить на международный.

Шезлонг BASMACONCEPT, Иван Басов и Семен Лавданский

Анна Борхес: Еще одна интересная, относительно новая стезя для предметников — продавать идеи. Это как раз история не про создание предметов, а про создание концепта, который открыт и доступен для всех. И дальше этот концепт может продаваться и быть совершенно свободным для того, чтобы его производить.

Минимализм и локальный колорит

Анна Борхес: Сейчас я вижу все больше одинаковых предметов. Есть ощущение, что тебе очень стараются понравиться, не вкладывают индивидуальности в предмет. Поэтому в последнее время у нас и не появляется суперзвезд в предметном дизайне. Сейчас у профессионалов есть две ветки: либо делать лаконичный европейский дизайн, либо уходить в локальную историю, изучение корней и культуры.

Елена Бабкина: Миру мы интересны, в том числе и своими традициями, историями с локальной нашей привязкой. Как пример можно привести работы Дениса Милованова. Это вещи, которые основаны на архетипических историях, русском культурном коде.

Алексей Березняк: Весь минимализм и европейский дизайн — это, по сути, фабричная история. Европейский дизайн про то, чтобы получить лаконичную, высокотехнологичную вещь, с хорошими пропорциями, дизайном, с материалом и с отделкой. Этим занимаются дизайнеры, которые имеют возможность устроиться на фабрику.
Так как у наших дизайнеров такой возможности нет, им остается либо организовать свое производство, либо идти к кому-то на фабрику и договариваться о том, чтобы его предмет произвели. Это сложный момент, потому что в таком случае у дизайнера нет влияния на производство. Чтобы точно получить качественный предмет от сторонней фабрики, приходится идти в сторону упрощения и минимализма. Также на этот выбор влияет тот факт, что маленькими партиями производства не работают. Нужно создавать предмет, который можно произвести в большом объеме и точно продать. Именно поэтому я сам пришел к ремесленному дизайну. Я понял, что только здесь смогу реализоваться как художник, делать что-то новаторское.

Стеллаж-витрина, Алексей Березняк

Елена Соловьева: Мне кажется, опыт работы с простыми вещами тоже нужен. Мы все ищем творческого самовыражения, хотим делать какие-то красивые, яркие вещи. Поэтому простые предметы, менее активные, задвигаются на задний план. Тем временем эти простые предметы — результат многолетней работы дизайнеров, которые оттачивают функциональные лаконичные формы, совершенствуют их, ничего не меняя. Локальный контекст и колорит, безусловно, важен. Но, мне кажется, такой опыт: развития формы, технологии, материаловедения — это тоже очень важная история.

Иван Басов: На европейских выставках, где представлено множество современных предметов, есть те, которые сделали российские дизайнеры. Большую часть предметов мы идентифицируем сегодня как хороший, современный, профессиональный дизайн. Сейчас время дизайнеров интерьера, десять лет назад в России сложно было быть актуальным, интересным, сложно было экспериментировать и конкурировать с западными коллегами в этой области. Сейчас меняется структура, меняется рынок, и, фабрика, которая производила диваны для 90-х уже не может их производить, потому что их перестали покупать и ставить в интерьеры. Типовой дизайн, о котором идет речь сейчас в нашей дискуссии, который «сегодня у всех дизайнеров похож» — реакция на запрос рынка. Рынок ждет качественного «европеизированного» дизайна. Теперь мы, предметные дизайнеры, можем на этот запрос отвечать, — это начало развития предметного дизайна и профессии предметных дизайнеров в России.

Алиса Бурмистрова: Чем больше я вижу похожего друг на друга однотипного, но хорошего предметного дизайна, тем больше у меня возникает уверенности в том, что мы здесь сможем наладить хороший рынок. Потому что за этим все-таки подтягиваются фабрики, которые понимают, что сейчас есть прекрасная возможность наладить производство.

Буфет Modernist, Егор Бондаренко (Polli Products)

Баланс идей и финансов

Алексей Березняк: Я опытным путем пришел к тому, чтобы разделить сферу финансового зарабатывания и сферу своих идей. Я работаю как дизайнер интерьеров, делаю заказные позиции по мебели, которые в свои же проекты и ставлю. Но это не всегда та мебель, которую я под своим брендом выпускаю. Я делаю этот выбор, потому что не хочу врать в своем деле, в скульптуре и в предметном дизайне. Я не хочу уходить в линейку спроса. Свои предметы я хочу делать с душой и так, как я это вижу. Этот путь мне ближе.

Иван Басов: Полагаю, каждый дизайнер или художник, прежде всего, предлагает клиенту свой профессиональный вкус, но также очень важно понимать аудиторию создаваемого продукта и думать о ее восприятии.

Егор Бондаренко: В студии мы как раз недавно начали изучать нашу аудиторию и обозначили основные направления. Первое направление — ателье. В нем мы исполняем мебель на заказ, работаем с дизайнерами, у которых есть клиенты и делаем для них мебель по их эскизам. Будь то мебель встроенная, корпусная или отдельно стоящие предметы и так далее. Второе — корпоративные клиенты. Для них мы делаем офисы. Здесь могут быть разные истории: некоторые клиенты приносят проект, а в нем уже все есть: сиди и делай. Однако чаще всего мы проектируем сами. Иногда поступают интересные запросы: «Здесь должен быть стол. Не знаю какой, но очень красивый». И мы создаем этот стол, который нравится И третье — предметы коллекционного дизайна. Среди прочего, мы занимаемся реставрацией и сотрудничаем с клиентами, у которых есть коллекции антиквариата, российского или привезенного из-за границы. В единственных экземплярах создаем предметы для конкурсов, например для «Придумано и сделано в России». Еще есть четвертое направление, которое связывает остальные три, но которое фактически пока не представлено — это предметы искусства и предметы для дома.

Москва и регионы

Алиса Бурмистрова: К сожалению, Россия очень централизована, здесь значительная часть инфраструктуры находится в европейской части. В результате далеко не у всех дизайнеров есть возможность получить хорошее образование. Но есть и другой фактор: мысль дизайнера ленива. Интернет сейчас работает у всех, студенты и выпускники в любом регионе могут зайти на сайты Maison&Objet, Saloni, ярмарок высокого уровня коллекционного дизайна. Так они могут узнать, что происходит в мире и в этом контексте создавать свой дизайн. В образовании очень важна насмотренность.

Предметы SOHA Concept (Денис Милованов)

Егор Бондаренко: Если говорить о распространении именно предметов от российских дизайнеров по регионам, то здесь производство всегда завязано на материально-производственной базе и логистике. Например, у нас есть запросы из Питера. Мы делаем в Москве и отправляем туда свои предметы без проблем. Доставка стоит около четырех тысяч рублей и занимает два дня. Все поставки сырья, будь то древесина, фанера , столярный щит или шпон приходят в Москву. Когда к нам приходят запросы из городов, которые располагаются близко к Москве, например, из Твери, Тулы, Воронежа, оказывается, что для того, чтобы фабрика произвела наш предмет на месте, материал все равно нужно купить в Москве.
Также нужно понимать, что в регионах есть сложившийся рынок. Мастерские и производства действуют по его принципам. Например, в Воронеже мы нашли две мастерские, которые могут сделать наш предмет. Цена была в два и три раза выше, чем у нас. Процесс шел бы с большим скрипом. Во-первых, сырье нужно привезти, во-вторых, это определенный индивидуальный дизайн и сложность обработки. Если есть отработанная технология на производстве, всегда дешевле произвести на месте и доставить в любой из городов в европейской части. К сожалению, расстояния мы никак сократить не можем.

Алексей Березняк: Я как дизайнер пытался сотрудничать с Краснодаром, с Ростовом. Проблема возникла на стадии производства. Я попросил фотографию готового объекта. Мне прислали фото абсолютно другой вещи. Я думаю, что масштабирование и сотрудничество с регионами возможно, но чтобы окупить логистику, нужно выйти на фабричные объемы.
Я уверен, в Краснодаре есть и свои дизайнеры. Нужно их желание запускать производство, инвестиции и поддержка. Нужно, чтобы возник какой-то прецедент: создание массового производства, где дизайнер может реализовать свою идею и сделать ее доступной. Тогда возможно и масштабирование этого прецедента.

Елена Бабкина: Когда в 70-е годы в Великобритании ослабела добывающая промышленность, государство начало продвигать дизайн и образование. Переправив финансы из добывающих отраслей, их стали вкладывать именно в эти направления. Многие техникумы стали университетами. Везде были выделены огромные деньги на новые кампусы, здания, приглашенных преподавателей. Это сработало: британское дизайн-образование стало брендом, мы сейчас сами находимся в Британской высшей школе дизайна. Поэтому, чтобы дизайн-образование в России развивалось, нужна аналогичная поддержка сверху. Чтобы у всех прекрасных мастеров, которые есть в регионах, появились возможности для реализации своих идей.

На обложке: предметы Егора Бондаренко (Polli Products) на выставке «Придумано и сделано в России». Фото: Евгений Сорбо.